В 2002 году в Крыму во время исследовательских работ в древнем пещерном городе Чуфут-кале спелеологи обнаружили вход в подземный тоннель. При работах по очистке тоннеля спелеологи нашли 4250 древних монет XIV века. На тот момент это был один из самых больших кладов в истории Крыма. Эта находка была сделана случайно. Но дала повод предположить, что найденные сокровища связаны со знаменитой Золотой колыбелью - бесценным артефактом, за которым уже много лет в горах Крыма охотятся кладоискатели всего мира.

Легенда о Золотой колыбели.

Когда-то в Крыму существовали два сильных княжества. Одно из них называлось генуэзским (ромейским) и расположено было на побережье, другое находилось в горном Крыму и потому называлось горским (урумским).

Княжества эти вели между собой беспрерывную войну. Генуэзцы угоняли стада горцев и разоряли селения. Горцы в ответ нападали на генуэзские крепости. Такое положение не могло длиться бесконечно, надо было решить споры. Но как? Вопрос этот враждующие князья задали своим советникам. Некоторое время спустя генуэзский посол явился со свитой к горскому князю и предложил вечную дружбу. И если горцы действительно искренне желают дружбы, то пусть выдадут генуэзцам золотую колыбель - священную реликвию горского народа, которая изображена на его знамени. - Мы требуем этого только потому, - сказал генуэзец, - что знаем, как высоко цените вы колыбель. Передайте ее нам - и мы убедимся, что вы дорожите миром больше всего на свете.

Вождь горского народа немедленно собрал своих советников, рассказал о предложении генуэзцев. Долго думали горские советники. Они ни за что не хотели расстаться со святыней своего народа, ибо это значило, что они добровольно согласны лишить себя своего имени, свободы и независимости. - Надо попросить у генуэзцев ту бумагу, по которой они владеют землей в Крыму, - решил совет горцев. - Нечего думать, что они на это согласятся. А тогда начнем переговоры о мире на иных условиях.

Генуэзскому послу передали ответ горского князя. Посол молча повернулся и со своей свитой отправился на побережье. Прошла еще неделя, и от генуэзского князя явился новый гонец. - Возьмите у нас все, что угодно, - говорил он, - но только не эту бумагу. - А что же дороже ее есть у вас? Ведь осмелились же вы говорить с нами о нашей святыне! - Мы - это другое дело, - сказал посол. - Вы известны, как народ гордый, неустрашимый, и вас можно заставить помириться в нами, только отняв вашу святыню.

Спасибо за доброе слово! - усмехнулся горский князь. - Но почему вы держитесь за клочок бумаги? Что он вам дает? - А какие же права на землю останутся у нас, если мы лишимся этой бумаги? - Не договоримся мы, наверное, - сказал князь. - Смотри, не озлоби нас. Мы силой заберем вашу святыню, раз вы сами не хотите отдать ее нам. - Ты угрожаешь, - ответил горец, - но легче говорить, чем сделать. Народ наш не боится никого и скорее весь до последнего ляжет в битве, чем продаст свою честь! - Другого ответа я не дождусь? - Нет!

Разгорелась новая война между генуэзцами и горцами. Редели ряды славных защитников знамени с изображением золотой колыбели, княжеству грозила гибель. Генуэзцы требовали золотую колыбель, обещая прекратить войну. Тогда горский князь собрал народ и спросил, не лучше ли согласиться с такими условиями. - Мы не хотим этого! - закричали воины. - Не допустим позора, пока жив хоть один из нас! -

Друзья мои! - сказал князь. - Пока цела наша святыня, народ живет, хотя бы осталась от него только горстка людей. Поэтому я спрячу святыню так, чтобы ее не нашел никто из врагов. И наложу на нее заклятие, чтобы далась она в руки только тем, кто приблизится к ней с чистыми побуждениями…

Сказав это, князь с небольшой группой близких людей направился к пещере на горе Басман, близ Биюк-Узенбаша. Только им одним известными тропами они добрались до нее. Воины внесли золотую колыбель в глубь извилистой пещеры и оставили князя одного. Став на колени, он тихо произнес: - Могучие духи! Я и народ мой вверяем вам самое дорогое, чем мы обладаем. Его хотят отнять алчные соседи - генуэзцы, чтобы лишить нас имени, чести и свободы. Горские воины бьются с ними сейчас не на жизнь, а на смерть. Если они не сумеют одолеть жестокого врага и погибнут, прошу вас: примите под свою охрану нашу святыню и сохраните ее для грядущих поколений.

Так будет! - раздалось в мрачной пустоте пещеры. - Заклинаю вас покарать того, кто захочет взять эту колыбель ради порабощения другого народа или ради какого-нибудь иного злого умысла. - Так будет! - опять донеслось из мрачной пустоты. - Могучие духи! Я прошу вас открыть место, где хранится колыбель нашего народа, тем людям, которые будут искать ее для возрождения моего народа, его славного имени, его непокорного духа. И помогите мне в битве за жизнь моей семьи, жен и детей моих воинов, за нашу землю, горы, за наши поля и жилища!

В этот момент перед князем появился старец в белой одежде и сказал ему: - Не отчаивайся! Тяжелые дни переживает твой народ, но наступят для него и лучшие времена. Это будет не скоро, немало горя испытает он. Однако, смотря вдаль, я вижу его возрожденные поля, шумные города, счастливых людей. Не отчаивайся, если даже потерпишь поражение…

А что будет с генуэзцами, нашими врагами? - Судьба их несчастна, как и всех захватчиков. Они навсегда исчезнут с этой земли. Старец медленно ушел в глубину пещеры, а князь выбрался из нее и поспешил к своим воинам. Долго еще длилась война между двумя народами. И каких бы побед ни достигали генуэзцы, они не добивались своего, не могли захватить золотой колыбели. Ушли последние отряды горцев с родной земли, уступили злобной силе. Но и ряды их врагов ослабли. И когда неожиданно орды новых захватчиков нагрянули на генуэзцев, они с позором бежали, чтобы никогда больше не появляться на крымской земле. А бумагу, которая давала им право владеть ею, унес ветер в далекое море, и исчезла она навеки.

Столетие за столетием кипели битвы за горскую землю, а в пещере на горе Сотира хранилась чудесная золотая колыбель. Много смельчаков пыталось завладеть ею, но им не удавалось добраться до нее. Они возвращались изуродованные, с помутившимся разумом.
Однако наступило время, и раскрыли горы свои богатства.

Живущий сегодня в Крыму народ добыл эту колыбель. В его сердце - беззаветная любовь к родине, как у горцев, на знамени которых была когда-то изображена золотая колыбель.

Крымские легенды.

Легенда о золотой колыбели.

Пенджикент "Герой Рустам (деталь фриза)"
Первая половина VIII века

В очень давние времена, когда не создал еще Аллах великого прародителя всех людей Адама, изгнанника дженетта, на свете жили какие-то древние не то люди, не то духи по названию джинтайфасы.

Были разные джинны. Одни были правоверными, другие - неправоверными, не признававшими единого Аллаха, создателя всех миров.

По эту сторону крымских гор, вдоль всего побережья, жили аллаховы джинны. Они были верны заветам единого Аллаха и его пророка, произносили по правилам молитвы и пять раз в день восхваляли его премудрость. По ту сторону крымских гор, внутри страны, жили неправоверные джинны. Они не признавали заветов Аллаха, не творили его молитв и -подчинялись врагу Аллаха - великому бесу Иблису, которого сделали своим богом и учение которого выполняли.

Аллаховы джинны, живя на побережье Крыма, сажали сады, разводили виноград, сеяли хлеб и просо, пряли лен. Иблисовы же джинны, живя в диких горных лесах, пасли стада на редких лугах, охотились на козлов и оленей, выжигали уголь.

Каждая группа джиннов имела своего властителя, своего хана. Не было согласия между джиннами Аллаха и джиннами Иблиса. Часто шли между ними войны и распри. Они отнимали друг у друга пашни. леса и пастбища, угоняли скот, не давали производить сельские работы. Из-за этих стычек зарождались кровавые военные походы, разорялись и сжигались деревни, много джиннов убивалось и уводилось в позорное рабство. Ненавидели аллаховы джинны иблисовых, а иблисовы - аллаховых. Ненавидели и их ханы друг друга и всегда были полны жаждой мести за прошлые обиды.

Но чаще побеждали иблисовы джинны, так как они были более смелы, подвижны, жестоки, неустрашимы, выносливы, закаляясь на охоте и пасьтбе скота, а джинны-земледельцы были робки, боялись уходить от своих хижин и пастбищ, плохо владели оружием, не привыкли к военным хитростям и жестокостям.

У хана иблисовых джиннов был сын-наследник, юноша редкой красоты, смелый, страстный и настойчивый. Не знал он еще любви, так как не было в стране иблисовых джиннов девушки, достойной такого витязя. И жадно прислушивался он к рассказам о чужих красавицах.

Был у ханского сына дядька-воспитатель, невольник хана, который когда-то маленьким мальчиком был украден иблисовыми джиннами у аллаховых в лесу, когда собирал кизил. Он вырос в неволе, отличался умом и многими доблестями, в старости получил поручение воспитывать ханского сына, научил его разному искусству и стрельбе из лука, и метанию из пращи, и прыганью, и бегу. Очень полюбил старый раб своего воспитанника и рассказал ему, как живут другие джинны, какие у них витязи и девушки. Часто виделся старик тайком с другими невольниками своего племени и знал через них обо всем, что происходило на его родине.

Рассказывал старый дядька воспитаннику своему, что у хана аллаховых джиннов на морском берегу Крыма есть молодая дочь, такая красавица, что только о ней и поют соловьи той страны и далеко за ее пределы разносят сладостную славу о ее несравненной прелести. Велел молодой сын хана привести к себе тайно тех невольников, которые видели принцессу, и расспрашивал их обо всем, из чего слагается ее дивная красота, - и о коже лица, похожей на лепесток розы, и о тонких стрелках бровей, и о глазах, горящих, как звезды, и о губах, манящих, как черешня, и о мягких пленительных волосах.

Много рассказали невольники пылкому юноше, и так ясно представилась ему несравненная красота дочери южнобережского хана, что загорелось у него неукротимое желание хотя бы посмотреть на никогда не виданную им красоту, хотя бы услышать из уст благоухающее слово и сказать ей. Глубокая страсть разгорелась в его мужественном сердце, все мысли его наполнились думой о прекрасной, никогда не виданной им соседке. Перестала радовать его и охота со сверстниками на оленей и козлов на Яйле в дремучих горных лесах, и состязания в меткости стрельбы из лука в летящую птицу, и скачки на диких горных конях, и военные игры с мечом, копьем и щитом, и охота за пленниками с длинным арканом, и веселые пирушки у отцовского очага, и рассказы его старых воинов о давних походах, боях, победах, сказки старух о славных царских сыновьях в далеких странах. Стал сын хана мрачен и молчалив, погрузился в думы, отказывался от еды и питья, не находил покоя, молчал, не смея проронить слова о своей преступной страсти к дочери врага, размышлял без сна по ночам и тосковал так, что пожелтел, иссох и стал похож разве на тень свою. Так далеко завела его скрытая от всех любовь.

Глубоко печалился старый хан, глядя на скорбную перемену в любимом сыне. Настойчиво допытывался он от него о причине его тоски, но юноша молчал, как могила. Призывал хан искусных колдунов, чтобы его излечить, но те не находили никакой болезни, и тщетны были все их заклинания от дурного глаза. Старался хан развеселить сына плясками невольниц, шутками придворных насмешников, воинскими забавами, зурнами и сантырами. Но ничто не помогало, принц оставался мрачен и угрюм, и не мог отец разгадать тайны его печали.

Призвал тогда старый хан к себе верховного жреца Иблиса и поручил ему во что бы то ни стало узнать причину скорби сына. Тот стал следить за каждым его шагом, словом и вздохом, но ничего не мог заметить. Наконец, когда в одну ночь юноша забылся краткой дремотой, верховный жрец подкрался к нему, приник ухом к его шевелящимся устам и услышал явственное: «О, Зехра, Зехра!» и слова великой любви и печали.

Долго гадал хан со своим жрецом, о ком шептали ночью уста юноши, но не могли никак догадаться. Долго спрашивали они повсюду, но не нашлось во всем ханстве ни одной девушки по имени Зехра. Стали они тогда призывать гадателей и гадать на имя «Зехра». И догадался один из колдунов и указал, что Зехра живет по ту сторону гор на берегу великого моря. Опросили они пленников из аллаховых джиннов и узнали всю правду.

В старом хане тревога сменилась страшным гневом. Измену увидел он в преступной страсти сына, измену отцу, племени и его древнему богу Иблису. Он запретил сыну даже и помышлять о проклятой иноплеменнице, осыпал ее имя страшной бранью, грозил юноше заключением и отцовским проклятием и установил за ним строгий надзор. Одно упоминание об иноверном соседе-хане и его племени приводило старика в свирепую ярость.

Но не таково было твердое сердце юноши-принца, чтобы можно было угрозами изгнать из него черты любимой. Видя неукротимость гнева своего отца, он про себя твердо решил бежать тайком из пределов власти грозного отца и пробраться во что бы то ни стало за горы в приморскую страну аллаховых джиннов, к мечте своего сердца, чтобы хоть единый раз взглянуть на свой кумир и исцелить душу свою единым взглядом ее прекрасных глаз.

Долго, долго размышлял печальный юноша; как ему выполнить свое решение, как обмануть отца и поставленный им надзор. Никто не мог ему помочь в его планах, кроме его старого преданного слуги, дядьки, который вырастил его с малолетства и душу свою готов был положить, чтобы исполнить желание воспитанника. Старик достал тайком платье чабана, в одну темную грозовую ночь положил свернутое из соломы чучело на ложе принца, а сам с переодетым юношей проскользнул мимо дворцовой стражи, прокрался глухими мрачными переулками к городской стене, отыскал ему одному известный подземный ход, ведший из старого разрушенного подвала под стеною наружу - в ближайший лес, в скрытую пещеру. Только здесь беглецы остановились на минуту, чтобы вздохнугь, но тотчас же осторожно скользнули дальше по глухим лесам, по скалам и пропастям, без дорог и тропинок, по дебрям, куда не ступала нога путника, и где только горные козлы прыгали со скалы на скалу, не боясь стрелы охотника, да мрачный барсук копошился в расселинах, щелкая орехи.

Так бежали они всю ночь все выше и выше в горы и к рассвету поднялись на самую Яйлу. Пустынна была Яйла, служившая границей между обоими ханствами, страшились показываться сюда джинны и с той и с другой стороны, но все же побоялись беглецы дневного света, спрятались в мрачной пещере и дождались вечера. В темноте второй ночи они осторожно прокрались по опасным скалам и провалам Яйлы и скользнули в леса южного склона. Пробираясь между сторожевыми постами аллаховых джиннов, между стоянками охотников и кошами чабанов, остерегаясь их свирепых собак, спустились беглецы наутро к прибрежным скалам.

Трудно было бежать из отеческого дворца и родного племени, трудно было пробраться незамеченными через непроходимые горные леса в чужую, вражескую страну, но самое трудное было проникнуть во дворец правоверного и увидеть его зорко оберегаемую красавицу-дочку. Долго искал случая и измышлял ханский сын способы выполнить свою мечту, - ничего не помогало. Его прогоняла стража, рвали сторожевые собаки, высокие ограды и крепкие запоры преграждали ему путь.

Решили, наконец, беглецы придумать хитрость, чтобы во что бы то ни стало пробраться во дворец и выполнить горячее, непреклонное желание юноши. Стал принц вместе со своим старым слугой разучивать неведомые им до сих пор священные песнопения. Долго учили и выучили их большое число. Тогда переоделись они в платье странствующих нищих-дервишей и стали ежедневно приходить к воротам ханского дворца и распевать священные гимны, восхваляя премудрость Аллаха и его халифа на земле, великого хана правоверных джиннов.

Прекрасный могучий голос молодого дервиша, страстные настойчивые мольбы, выражавшиеся в звуках его песен, нашли, наконец, дорогу к уху красавицы-принцессы. Она стала в обычный час приближаться к воротам и в открытом месте слушать прекрасные гимны дервишей. Наконец, красавица Зехра начала упрашивать старого хана, своего отца, разрешить святым дервишам в священные дни приходить в ее дворцовую молельню и оглашать ее песнопениями. Старого хана также глубокого растрогало прекрасное пение дервишей, и он допустил священных странников во внутренние части дворца, уступая просьбам красавицы-дочки.

Тут-то, в священной тишине храма Аллаха, впервые увидел переодетый принц-дервиш ту, о ком столько бессонных ночей мечтала его душа. Долго не мог он прийти в себя от трепета и изумления, ибо все его мечтания были лишь бледной тенью той красоты, которую он теперь видел перед собою наяву, и не было границ его восторгу. Но и сама принцесса Зехра скоро заметила, слушая дивные гимны, что не только звучным голосом обладает молодой дервиш, но и прекрасным, мужественным, гордым лицом, светящимися, смелыми, пылкими глазами и могучим, гибким, стройным станом, проступающим из-под нищенских дервишских одежд.

Прошло немного времени, и все чаще пели дервиши свои песнопения для красавицы-принцессы, в молельне. И уже не только искусство пения показывал молодой дервиш во дворце, он участвовал в состязаниях в стрельбе из лука, и в метании копья, и в борьбе, и в верховой езде, и никто из правоверных юношей не мог сравниться с ним мужеством, силой и меткостью. И заподозрила красавица Зехра и ее отец, правоверный хан, что не нищий дервиш входит в их дворец, а какой-то пришлый витязь, покинувший свою землю.

Прошли месяц за месяцем, и пришел день, когда два любящих сердца открылись в преданности друг другу. Не было предела их блаженству, когда старый отец красавицы не нашел слов отказа на их мольбы и согласился сочетать их браком. Принц торжественно принял веру своей возлюбленной, веру единого Аллаха, сбросил притворные одежды дервиша, явился в настоящем виде витязя, но не открыл своего действительного происхождения.

Счастлив был безмерно и старый хан, когда его дочь, прекрасная Зехра, наградила его золотокудрым внуком. Очарованный дед подарил ей фамильную колыбель, в которой по наследству с давних веков укачивались все наследные принцы ханского рода правоверных джиннов. Была колыбель сделана из чистого золота со слоновой костью, вся сверкала драгоценностями и мастерством работы, а при качании сама собою издавала нежные колыбельные песни. Стала красавица Зехра укачивать своего прелестного младенца в золотой поющей песни колыбели.

Тем временем слух о браке ханской дочери с каким-то пришлым витязем, принявшим ее веру, дошел до края иблисовых джиннов по ту сторону Крымских гор. Давно уже хан тщетно искал своего исчезнувшего сына и никак не мог обнаружить его следов. Он пытал и казнил стражу, не уберегшую его, он призывал гадателей, но ничего не мог узнать. Наконец он решил, что беглый сын погиб в горах и лесах и что лучше ему, беглецу, умереть такою смертью, чем попасть в сети своей возлюбленной, дочери ненавистного хана приверженцев Аллаха. И утешал этим хан свою отцовскую скорбь.

Когда же дошла молва о браке при дворе хана аллаховых джиннов и о рождении наследного младенца, страшное подозрение закралось в душу старика. Он послал лазутчиков в ненавистную вражескую страну, чтобы они посмотрели на пришлого витязя, мужа принцессы. Лазутчики принесли весть, что это действительно сын хана, бежавший из отцовского дома и принявший ненавистную веру Аллаха.

Безмерна была ярость старого хана против беглеца и изменника-сына, бросившего родной край, свое племя, отца и его ханский трон, предавшегося кровным врагам, сочетавшегося мерзким браком с дочерью злейшего недруга, породившего с нею змеиное отродье и совершившего самое страшное дело: изменившего вере отцов, служению Иблису. Великим гневом и местью закипело сердце старика, и решил он уничтожить и отступника-сына и проклятое гнездо врага, совратившего его своим чародейством, и всю страну ненавистных правоверных джиннов. Уничтожить так, чтобы покончить с ними навеки.

Созвал хан всех своих вельмож и жрецов на Диван, клялся перед ними именем великого Иблиса отомстить врагу и потопить его в крови и просил всех помочь ему в этом священном деле. Жрецы и вельможи, почуяв добычу, еще больше разожгли его гнев и обещали дать всех своих воинов. Собралось в горах огромное войско последователей Иблиса и, подстрекаемое жрецами, припоминая древние обиды, возбуждаемые гневным мстительным ханом, ринулось через горы на вражескую землю.

Семь лет и семь зим длилась страшная война. Кровь лилась рекой, земля дрожала под копытами лошадей, воздух наполнялся свистом стрел. Яростно нападали на селения прибрежных джиннов свирепые пришельцы из-за гор. Не трусами показали себя и аллаховы джинны. Они выставили храброе войско и мужественно защищали свою землю и веру, свои хижины, жен, детей и стариков. Сам старый правоверный хан собирал отряды и направлял их навстречу врагам. Его мужественный зять стоял во главе войска, защищавшего его новую родину. Его видели в первых рядах, в самых опасных местах; как лев, бросался он вперед, увлекая за собою аллаховых воинов и стремительно поражал приверженные Иблису войска своего отца, своих единоплеменников, бесстрашно защищая от них свою любовь, свою красавицу и своего сына. И его оружие сопровождала победа.

Но не везде и не всегда мог быть в первых рядах храбрый, бесстрашный предводитель, не все его воины были так же крепки сердцем, как он. Пока он побеждал в одном месте, - в других слабели его войска под напором разъяренных горцев и терпели поражения. Так случилось, что он отважно бросился с отборным отрядом на врагов, врезался в их ряды, сея вокруг себя ужас и смерть, проник далеко вглубь их войска, стараясь достигнуть отцовского стана, и не осмеливались враги приближаться под удары его стремительного меча. В это время в других местах поколебались и были обращены в бегство его отряды, сомкнулись за его спиной ряды врагов, и он с неустрашимой горстью храбрецов оказался окруженным и отрезанным в опасной горной теснине. С беззаветной храбростью защищался отряд, много врагов полегло к его ногам, но прибывали все новые и новые толпы, тучи стрел сыпались с соседних скал, огромные камни скатывались в теснину, и, наконец, метко пущенный чьей-то скрытой рукой камень из пращи попал отважному предводителю прямо в висок и поверг его мертвым на землю. То был камень из пращи его гневного и мстительного отца-хана.

Лишенный любимого вождя, недолго мог сопротивляться весь отряд и был уничтожен до одного человека. Рядом с убитым витязем легло и изрубленное тело его воспитателя, старого раба.

Страх и ужас напал на всю землю аллаховых джиннов. Уже никто не думал о сопротивлении, думали лишь о бегстве и спасении. Ожесточенные воины приверженцев Иблиса хлынули безудержным потоком в беззащитную страну, жгли, грабили, убивали все, что попадалось на пути, камня на камне не оставляли от былых деревень, городов и храмов, в мрачную пустыню превратили цветущий Южный берег Крыма. Счастливым мог почитать себя тот, кто был уведен в тяжкое рабство: он сохранял по крайней мере свою жизнь. Остальные были до одного все перебиты.

Куда было спасаться? Не было аллаховых кораблей на морском просторе, крепости на горных скалах были уже разрушены врагами, а все пути и тропы из их прибрежной страны вели через горы в страну ненавистных врагов, иблисовых джиннов. Не было никому спасения.

Старый хан аллаховых джиннов долго защищался с дочерью и внуком в своем дворце, где ныне находится Алупка. Долго не могли взять его враги и придумали способ, чтобы уничтожить его совершенно. С самой горы Ай-Петри стали они сваливать огромные обломки скал; те со страшным грохотом и неудержимой силой катились вниз и падали прямо на дворец, разбивая его в осколки и щепки. Столько этих страшных скал посбрасывали враги, что и следа не осталось от ханского дворца, а на его месте образовалась огромная груда горных обломков, нагроможденных друг на друга в мрачном хаосе.

Старый хан, убитый горем и охваченный глубоким отчаянием, видя неминуемую гибель дворца, когда первые камни ринулись с Ай-Петри, бросился спасаться через последнее убежище - через потайной подземный ход, который вел из дворца в Алупке вверх в горы, в крепость Исар на горе, называемой теперь Крестовой. Он устремился по подземному ходу, увлекая за собой рыдавшую дочь, прекрасную Зехру, и маленького внука. Из всех своих былых богатств и сокровищ они захватили с собой только одну, самую дорогую драгоценность - золотую поющую колыбель.

С великим трудом и мукой поднялись они по мрачному длинному подземному ходу в крепость. Там вверху был выход в скрытую таинственную пещеру в расселине. Когда они подошли к нему, то с ужасом и отчаянием увидели, что их грозная крепость уже взята и разрушена врагами, что и на нее свалились могучие обломки скал с Ай-Петри и что расселина с пещерой завалены так, что выхода из них нет совсем.

Не могли их здесь найти свирепые враги, не могли их ни убить, ни увести в позорное рабство. Но могли ли они здесь найти спасение? Кругом лежала опустошенная разрушенная страна, наполненная трупами, среди которых рыскали озверевшие враги. Никто не мог их спасти, открыв выход из пещеры. Без всякой помощи и поддержки несчастные, претерпев страшные страдания, умерли с голоду у выхода из подземного хода.

Перед смертью старик-хан произнес над золотой колыбелью грозное заклинание, от которого она стала невидимой.

Предание говорит, что золотая колыбель эта еще и ныне хранится в мрачной пещере горы Исар.

Только иногда, во время сильной бури, когда вихрь проникает в заколдованное таинственное подземелье и раскачивает колыбель, она тихонько поет заунывную колыбельную песню.
Многие, очень многие с давних пор старались как-нибудь достать золотую колыбель в пещере на Крестовой горе, но всегда безуспешно. Многие платились жизнью за свои дерзкие попытки, срываясь со скал, другие, спасши свою жизнь, возвращались перепуганные, полубезумные, с искривленным навеки ртом, руками или ногами. Очень крепко была заколдована старым ханом золотая колыбель. Никому не дается она в руки, если тот не имеет нужного талисмана.

А талисман может открыться только тому, в ком горит такая же могучая беззаветная любовь, какую носил в себе отважный сын хана иблисовых джиннов, павший от руки собственного отца.

Примечания:

Дженнет - рай.

Зурна - духовой инструмент, прародитель гобоя.

Сантыр - струнный инструмент, подобие цимбал.

Яйла - плоская вершина горы, горное пастбище, характерна для Крымских гор.

Кош - стоянка пастушья, загон для скота.

Халиф - титул духовного главы мусульман, почитавшегося а качестве преемника Мухаммеда.

Исар - забор из камней. в данном случае - укрепление. Речь идет о Биюк-Исаре (биюк - большой), известном средневековом городище на Крестовой горе близ Алупки

См. также:

Кружащиеся дервиши в Крыму. Евпатория
(Сегодня здесь - одна из святынь Крыма, почитаемых верующими-суфистами во всем мире- ансамбль «Текие -дервиш». памятник культуры 15-17 веков)

«Качающиеся» дервиши текие Азиз Гази-Мансура (Крым) (В Бахчисарае было несколько дервишеских обителей, представлявших разные направления суфизма. Тех дервишей, что служили в текие Гази-Мансура, люди называли «качающимися» – из-за их особенной манеры нараспев читать молитвенные тексты.)

Достопримечательность Бахчисарая - вертящиеся дервиши
(Кто же такие вертящиеся дервиши? Как пишет Григорий Москвич в "Путеводителе по Крыму" 1913 год - "дервиши совсем не похожи на подвижников: в повседневной жизни это обыкновенные жизнерадостные, румяные и толстые торговцы и промышленники".)
ФЛЕЙТА НЭЙ И КРУЖЕНИЕ ДЕРВИШЕЙ. СУТЬ ТРАДИЦИЙ

(В одном рубаи он говорит: «Слушай нэй и смотри, о чём он говорит. Он раскрывает скрытые тайны Всевышнего. Внутри он пуст и покорен, он пропускает через себя всё, что идёт в него, и в итоге получается мелодия зикра: «Аллах, Аллах!»

Нэй символизирует души, сгоревшие в огне божественной любви. С этой точки зрения нэй - это саз, в груди которого горит огонь высшей любви.)

Художник Энвер Изетов

Пусть хотя бы что-нибудь святое
Неизменно остается в нас

Юлия Друнина

Основы жизненных ценностей и приоритетов человека формируются с детства, с мира сказок и легенд. В этом удивительно таинственном мире много фантастических образов, занимательных сюжетов, которые как источники познания дают пищу для размышлений, учат мудрости, дарят радость и пробуждают воображение. И все происходящее в этом мире воспринимается как истина. Этот мир интересен всем, там много «вечных» сказок и легенд, они словно остаются жить в душе, потому что ты их помнишь всю жизнь. Ведь сказки и легенды создает сама жизнь, а люди слагают и передают их бережно, как богатство от одного поколения к другому. Это чудесное наследие из глубины веков и есть одна из основ духовной культуры народа. Сказки и легенды каждого народа отличаются своим особым содержанием, образами, стилем.

Удивительные сказки и легенды крымских татар – это фантастические повествования о судьбах людей, о загадочных существах, животных, о последствиях геологических катастроф и географических реалиях. Они, украшая нашу жизнь, внушают веру в неизбежность торжества добра над злом, воспевают мужество, великодушие, красоту природы, любовь, особенно любовь к Родине. В них – мечта о счастье, справедливости, лучшей доли и столько мудрости жизни!

Особенно дороги были сказки и легенды в изгнании, они как невидимые нити соединяли и знакомили нас, детей, с далекой Родиной. Пробуждая глубокое, живое чувство патриотизма, а также детские фантазии, мечты. Вспоминаю свои выдуманные путешествия по Крыму. Такие, как полеты над живописными вершинами крымских гор, над морем и водопадами. Прогулки в лесу или среди причудливых каменных изваяний горы Демерджи и каменных чудес древнего вулкана Кара-Даг. А гору Аю-Даг исполинского каменного медведя непременно приветствовала с чувством поклонения: «Селям! Насылсынъ?». Здесь можно восхищаться каждым камнем и деревом, ведь весь Крым сложен из сказок и легенд. И лучшие из них таят в себе глубокий философский смысл, хранят историческую память народа. Одна из таких легенд – легенда о золотой колыбели. В ней говорится о том, что старый хан после семилетней страшной войны, видя неминуемую гибель, от врагов спрятал в таинственной пещере, в горах Крыма, самое святое – золотую поющую колыбель. Перед смертью произнес над колыбелью грозное заклинание, чтобы далась она в руки только тем, кто приблизится к ней с чистыми побуждениями и покарала того, кто захочет взять эту колыбель ради порабощения другого народа или ради какого-нибудь иного злого умысла. Открыть место хранения колыбели для возрождения народа, его славного имени, сможет тот, в ком горит могучая беззаветная любовь к Родине и народу.

Много прошло времени, и народ много пережил, но всегда помнит, свою святыню – золотую, поющую колыбель. Очень многие пытались найти колыбель, но погибали или возвращались изуродованными и безумными.

Мунире МАГАМЕТОВА

Члены крымского клуба путешественников «Акинак» увлеклись поиском легендарной "Золотой Колыбели". Некоторые краеведы считают, что под этим термином скрывается сам Святой Грааль...

«Пока мы ограничились поиском в самых малоизвестных местах возможного нахождения крымской реликвии», - ответил руководитель экспедиции Александр на вопрос о целесообразности экспедиции на Бор-Каю, гору Внутренней гряды. Ведь даже из известной легенды понятно, что речь идет о горе Басман высотой 1176 метров.

На снимках: Бор-Кая летом. Не в этой ли пещере Золотая Колыбель? Фото автора.

А это самое сердце Крымского заповедника, с северо-западной стороны Главной гряды. В восточных отвесных обрывах Басмана зияют темные отверстия пещер. Такие же пещеры, встречающиеся и в других местах Крыма, породили среди местного населения множество легенд о сокровищах, якобы укрытых в них и охраняемых заклятиями от похищения.

«Акинак» не ищет легких путей, и сначала его участники проверят все сведения о Золотой Колыбели в других местах. «На Басмане реликвию искали многие, и пока безуспешно», - рассказывают ребята. А ведь в преданиях крымских народов упоминается еще как минимум восемь мест сокрытия священного предмета.
Но интересно, что крымская реликвия часто ассоциируется с самым сакральным предметом всемирного христианства. И имя ей не просто Золотая Колыбель, а - легендарный Грааль. Именно такой точки зрения придерживается и «Акинак», участники которого и предоставили самую увлекательную информацию о реликвии.

Святой Грааль - главная Святыня христианства - чаша, из которой Христос причащал апостолов во время Тайной Вечери, и в которую потом была собрана Его кровь. Произведения об этой таинственной Чаше неожиданно появляются в западной культуре в конце двенадцатого века. И впоследствии этот таинственный и пугающий образ, выходящий за переделы привычной духовности, воплотил в себе недостижимый идеал христианства. Его история прослеживается в Византийской империи, но после ее захвата крестоносцами в 1204 году упоминания о Граале исчезают в христианской Европе, и Священную Чашу там начинают считать утерянной для грешного человечества. Но как в раз в это же время в средневековом Крыму, в государстве Феодоро, мы находим свидетельства существования традиции Грааля. Удивительно, но даже сейчас на фресках крымских храмов повсеместно встречаются изображение золотой чаши-колыбели!
От государства Феодоро не осталось письменных источников, все они были уничтожены после турецкого завоевания. Однако крымоведы прошлого века оставили нам ряд интересных легенд и сказаний, связанных с княжеством Феодоро.

Центральным мотивом этих легенд была загадочная Золотая Колыбель, изображенная на гербе княжества и принадлежавшая феодоритским князьям. На сегодняшний день известно более десяти вариантов этой легенды. Его фабула сводится к следующему: в 14 веке христианское княжество Феодоро вынуждено противостоять двум сильным врагам - татарам Мамая и генуэзцам, обосновавшимся в Кафе. Между ними шли отчаянные битвы, и княжеству угрожала серьезная опасность. Католики-генуэзцы требовали у феодоритов отдать им Золотую Колыбель, обещая прекратить войну.

Тогда князь феодоритов вместе со своей семьей и священной реликвией укрылся в пещерах горы Басман, где в молитве к духам горы призвал сокрыть Золотую Колыбель. В этот момент произошло страшное землетрясение, а Золотая Колыбель, охраняемая духами, осталась в таинственном гроте. Увидеть ее могут только избранные. Тех, кто не достоин, увидеть колыбель, охраняющие ее духи делают безумцами.

Еще интереснее крымскотатарский вариант легенды о Золотой Колыбели. Тут и извечная борьба добра и зла, и торжество любви, и вечный конфликт поколений, и противоречия между образом жизни. Неплохой сюжет для фильма, кстати.

Исследователи переломали множество копий вокруг загадочной колыбели. В ней видели то золотую купель, которую согласно преданиям преподнесли в качестве подарка мангупскому князю Исааку послы великого князя Московского Иоанна III, то возводили ее к каменным колыбелям тюркских эпических сказаний и даже указывали на сходство крымской Золотой Колыбели с колыбелью Чингиз-хана.

Потому сделаем шаг в теорию мифологии. Сущность мировоззрения объясняется через знаковые сигналы, охранные и запретные символы, гаммы цветов, украшения орнаментов. Эти особенности нашли отражение в одежде и бытовых предметах.
Не тюркские (славяне, иранцы, германцы, греки, римляне) и тюркские племена (древние тюрки, булгары, кыпчаки) представляли, что окружающий их мир состоит из мира людей, мира богов и мира духов-предков. Они связаны между собой при помощи «древа жизни». Вообще-то, таков миропорядок, который лежит в основе мировоззрения и многих других народов. Например, как указывает известный крымский этнолог Рустем Куртиев, алтайские тюрки считают, что нижняя зона (корни древа) - мир душ предков, которых обслуживает бог Эрлик вместе с подругой Умай. Он отвечает за воспроизводство потомков, а богиня Умай охраняет колыбели с душами будущих детей, которые находятся в горной пещере и охраняются Хозяином горы - Старцем, белым как лунь.

У входа в пещеру сидят птицы и звери. Дверь в пещеру открывается во время жертвоприношения белого барашка. В легендах крымских татар Золотая Колыбель хранится в горной пещере и жители каждого региона полуострова считали, что Золотая Колыбель находится именно у них, в их священной горе. По утверждению исследователей, легенда крымских татар о Золотой Колыбели есть символ Древа Жизни со всеми его атрибутами.

Но тут есть еще одно «но», связанное, как принято в бурном двадцатом веке, со спецслужбами и тайными организациями. В конце двадцатых годов на нашем полуострове работала группа сотрудников секретного отдела НКВД во главе с небезызвестным Александром Барченко, крупным специалистом в области оккультных наук и паранормальных явлений. Барченко пришел работать в спецотдел НКВД, который возглавлял старый большевик, один из создателей системы ГУЛАГа, Глеб Бокий. На исследования А. Барченко выделялись огромные по тем временам суммы, он получил от новых властей карт-бланш на неограниченный доступ к архивам и любой информации. Глеб Бокий лично санкционировал поиски Святого Грааля. Официально целью работ было исследование крымских пещерных городов Мангупа и Чуфут-кале.

Однако, по свидетельству одного из участников экспедиции, у нее была еще одна тайная цель - найти чудесный камень сотни тысяч лет тому назад упавший на Землю из созвездия Орион. «Камень с Ориона» - еще одно аллегорическое название Святого Грааля, восходящее к поэме Вольфрама Эшенбаха «Парцифаль», где Грааль предстает перед нами в виде камня, упавшего на землю из короны Люцифера.

Что нашли большевики остается неизвестным, поскольку Глеб Бокий и Александр Барченко в 1937-1938 годах были расстреляны. Но если Бокия расстреляли через пятнадцать минут после вынесения приговора, то Барченко допрашивали еще целый год. Видимо, бывший семинарист Иосиф Сталин был не прочь владеть Святым Граалем. Не прочь был приобрести святыню и бывший художник Адольф Гитлер.

Во время оккупации Крыма немцами поиски Святой Чаши продолжились. С декабря 1941 года ими руководил группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Отто Олендорф, руководитель «Эйнзацгруппы D», известный под прозвищем «Рыцарь Грааля», которое ему дал Генрих Гиммлер. Сотрудники эйнзацгруппы тщательно обыскали старые кенассы и мечети, мавзолей дочери Тохтамыша Джанике-ханум, пещеры Чуфут-кале и Мангупа, руины храмов и горных крепостей. За свою деятельность в поисках Святого Грааля Олендорф получил от Гитлера Железный крест первой степени.

Но был ли найден Святой Грааль? Отто Олендорф был арестован американцами в победном сорок пятом. В 1947 году Нюрнбергским трибуналом, как виновник гибели тысяч евреев Украины, эсэсовец был приговорен к казни. Однако выполнять приговор союзники не спешили. Их тоже интересовала христианская святыня? Лишь в 1951 году был повешен последний «Рыцарь Грааля». Добились ли янки от эсэсовца информации, неизвестно.

Ребята из Клуба путешественников уверены, что святыня осталась в Крыму. Но на ее поиск, в том числе и эзотерическими методами, уйдет немало времени. «До лета, это точно, а там и Змей Карадагский приплывет», - то ли шутят, то ли серьезно говорят исследователи крымских пещер.
Зачем искать черную кошку в темной комнате, тем более, если ее там нет? Или, точнее, темную во всех отношениях Колыбель во мраке пещерных лабиринтов, особенно если... «Не хочется думать о грустном», - улыбаются «акинаки» и остаются в горах. Зачем изнывать от полуденного пекла, мерзнуть от набежавшего холодка в летнюю ночь на яйле, мокнуть под надоедливым осенним дождиком, вымазываться в несмываемой глине пещер, топать не один десяток километров по типу «сопка ваша, сопка наша»? Не знаю, да и ребята из «Акинака» не знают.

Распространение христианства в Северном Причерноморье было стремительным. Будучи на периферии цивилизации, население тогдашнего Крыма и соседних областей восприняло учение Воскресшего Богочеловека практически тогда же, когда первенствующая Церковь стала распространять свое влияние в Риме. Ученик апостолов Варнавы и Петра – святой Климент Римский, являясь епископом столицы Империи, во время одного из первых гонений на Церковь был сослан императором Траяном в инкерманские каменоломни, расположенные недалеко от города Херсонес (нынешняя территория Севастополя).

Приехав на полуостров практически на рубеже первого и второго столетий, святой Климент нашел в Крыму множество христиан, скрывавшихся от гонений римских властей. Святитель с усердием начал дело проповеди среди местных язычников. Его деятельность приносила обильные плоды: ежедневно святое Крещение принимали около 500 неофитов. Там же, в каменоломнях, был вырублен первый в Крыму пещерный храм, где святитель совершал богослужение, проповедовал и крестил до самой своей мученической кончины, последовавшей в 101 году.

Предание свидетельствует, что Северное Причерноморье до святителя Климента Римского посещал апостол Андрей Первозванный. В современной историографии принято считать, что процесс христианизации Крыма закончился в IV веке, когда Православие уже стало господствующей религией в Империи.

С тех самых пор проповедь христианства на полуострове никогда не умолкала полностью: ни тогда, когда в VIII веке расположенная на Мангупе крепость Дорос и ее православное готское население было захвачено хазарским каганатом; ни тогда, когда в XV веке под ударами турков-османов пал последний оплот Византийской Империи в Крыму – княжество Феодоро; ни тогда, когда в 1778 году христианское население полуострова массово переселилось в Приазовье, где был основан город Мариуполь.

История Крыма пронизана многочисленными конфликтами различных народов, культур и религий. Население, проживавшее на полуострове, неоднократно завоевывалось государствами, враждебно настроенными по отношению к христианству. Но всякий раз, как Православие практически уничтожалось на этой священной земле, неведомыми стороннему наблюдателю путями вера снова и снова возрождалась и покоряла населяющие Крым народы.

Надо отметить, что полуостров был колонизирован задолго до Воплощения Богочеловека, и до прихода туда Христианства уже имел свою богатую историю. Так территория Качинской долины была заселена за несколько веков до нашей эры. Конечно, свидетельств истинного богопочитания в тот период по понятным причинам здесь быть не могло, но много веков спустя, в Средневековье, активно происходило замещение древних языческих культов христианской верой. Вот любопытное свидетельство об этом процессе современного историка: «В восьми километрах к югу от Бахчисарая, между селами Предущельное (б. Кош-Дегермен) и Баштановка (б. Пычки), на левом берегу р. Качи находится грандиозный скальный массив Качи-Кальен.

Известный крымовед В. Х. Кондараки в 1873 г. писал о скале Качи-Кальена: “По рассказам греков она названа Кальоном, потому что в древности здесь существовало какое-то капище с истуканом того же имени”. Древность Качи-Кальенского святилища косвенно подтверждается и фактом обнаружения автором, в Четвертом гроте Качи-Кальена, в нескольких метрах ниже источника св. Анастасии, черепков лепной кизил-кобинской керамики (IX-II вв. до н.э.). Известно, что земледельческие племена кизил-кобинской культуры поклонялись божеству воды, которому приносили жертвенные дары, часто в лепных керамических горшках. Скорее всего, обнаруженные у источника фрагменты керамики являлись остатками одного из таких жертвенных горшков.

Святость этого места, основанная на почитании источника воды, продолжалась и после искоренения языческого культа. Так, на основе древнего языческого капища в долине реки Качи с IХ по ХV века существовал православный пещерный монастырь Качи-Кальен; после завоевания Таврики войсками турок-османов (1475 год) на Качи-Кальене существовали две христианские церквушки, а после присоединения Крыма к Российской империи здесь действовала киновия св. Анастасии Узорешительницы, приписанная к Успенскому скиту».

Монастырь Качи-Кальон является жемчужиной Качинской долины, представляя собой весьма живописное место. Кроме высеченных в скалах монашеских келий и остатков бывших храмов, здесь сохранились многочисленные виноградные давильни, свидетельствующие о необычайном развитии виноделия в Крыму.

Вот как описывает развалины Качи-Кальона академик Кёппен, ученый-историк, исследовавший древние святыни полуострова в XIX веке: «Полюбовавшись долиною, помолившись св. Анастасии, соберитесь с силами, идите вверх к ее колодцу. Дело нелегкое, но то, что вы там найдете, по преодолении всех затруднений и некоторых опасностей, вознаградит вас за необычный подвиг. Взобравшись по осыпям горы до ее скалистой вершины, вы, через ворота в стене, входите в обитель чудес. Тут, мимо скал, из коих на одной иссечен крест, вы достигаете пещер, образующих несколько ярусов, которые и тут опять между собою разделены только тонким слоем камня, что, может быть, татарам подало повод назвать это место волосяным мостом (кыл-копыр). В верхнем из этих этажей, выдолбленном полукружьем, длиною в 110 шагов, находится достопримечательный источник, обращенный в колодезь, называемый колодезем св. Анастасии или просто Святою водою. Спустившись в нижний ярус, не без страха можно глядеть вверх, на высунувшийся над этим местом каменный навес, коего испод отчасти уже отвалился» .

Упомянутый академиком Кёппеном источник святой Анастасии Узорешительницы («Ай-Анастасия»), превращенный усилиями насельников монастыря в округлый колодец, был вырублен в коренной породе - мшанковом известняке. По свидетельствам путеводителя XIX века, составленного Г. Москвичом, колодец был «обложен кругом камнями», над ним была «крыша на железных столбах», а невдалеке – «убогая хижина, в которой помещается полусломанная кровать для женщин, разрешающихся от бремени». Здесь же на заднем своде пещеры был своеобразный «иконостас», состоящий из вырубленного в скале рельефного креста и икон Богоматери, св. Анастасии и евангелиста Матфея, находившихся в трех известняковых нишах. Путешественник конца XIX века Евгений Марков писал, что источник св. Анастасии был «обделан в каменный бассейнчик, под которым лежит старая полуистертая икона и видны следы копоти и восковых свечей» .

В Качинской долине следы древней христианской цивилизации достаточно многочисленны, но в большинстве своем состояние этих памятников истории Вселенской Церкви не дает возможности для каких-то серьезных исследований. Большей частью это фрагменты культовых зданий, средневековых христианских кладбищ и пещерных монастырей.

Один из наиболее известных памятников среднекового христианского княжества Феодоро расположен у села Верхоречье (б. Бия-Сала). Здесь можно увидеть абсидную часть древнего храма св. Иоанна Предтечи и многочисленные могильные плиты одного из самых больших средневековых кладбищ в горном Крыму.

Храм был возведен в XIV веке, а первая реставрация святыни была осуществлена в 1587 году, о чем свидетельствует надпись в храме, обнаруженная академиком Кёппеном, посетившим Бия-Сала в 1833 году. Вот как она звучит: «Воздвигнут от основания и покрыт святый и чтимый храм честнейшего и славнейшего пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна, смиренною рукою Константия, архиерея и настоятеля Готии, старанием, помощью и иждивением господина Бината Темирского, на память его и его родителей, лета 7096, в ноябре месяце».

Храм реставрировался еще раз, когда крымская земля уже находилась под омофором русской Церкви. В середине XIX века один из боголюбивых жителей села, взял на себя этот благодатный труд. Надпись на каменной плите, сохранившейся до нашего времени гласит: «Сооружен своими трудами поселянином Карпом Яковлевым сыном Савельевым и женою его Еленою 1849 года марта 1 дня».

Храм Иоанна Предтечи пережил большевицкие гонения на Церковь, благодаря жителям села. Боголюбивые насельники Бия-Салы так почитали свою церковь, что власти даже не пытались закрыть или тем более разрушить святыню. Но нашествие иноплеменников стало роковым не только для Бия-Салы и его жителей, но и для храма, разделившего с селом его печальную участь: отступавшие фашистские войска сожгли и то, и другое. Еще сорок лет обгоревший храм простоял на прежнем месте, пока не был разобран на стройматериалы; чудом сохранилась лишь алтарная часть.

Впрочем, и тут не обошлось без доброхота. Местная жительница Анна Федоровна Платохина взяла на себя заботу по уходу за сохранившимся фрагментом святыни.

Проиерей Сергий Вовк,
,