Вильгельм Вундт (1832-1920) - знаменитый немецкий ученый, организатор науки. С его именем связан ключевой момент в развитии психологии, так как именно он организовал первую Лаборато­рию по экспериментальному изучению сознания в г. Лейпциге в 1879 г. и первый учебный центр, где можно было получить психологическое обра­зование - Институт экспериментальной психо­логии.

Вундт был вторым сыном в семье пастора. Мно­гие представители семейства Вундтов прославились в различных областях науки. Первоначально он обу­чался медицине в двух немецких университетах (Гейдельберге и Тюбенгене), затем в течение года изучал физиологию в Берлинском университете, позднее, уже получив докторскую степень, рабо­тал лаборантом у Гельмгольца, знаменитого свои­ми работами по физиологии распространения воз­буждения в нервном волокне и исследованиями восприятия пространства (Шульц Д., Шульц С., 1998).

В организованном институте Вундт читал лек­ции но логике, психологии, психологии языка, кос­мологии, математической логике, психологии на­родов, физиологии нервной системы и головного мозга, основам этики и права (Ждан А. Н., 1997). Его лекции посещали до 600 человек. Лейпциг стал местом паломничества тех, кто интересовался про­блемами психологии. В числе обучавшихся, стажи­ровавшихся или просто посещавших институт и лабораторию Вундта были американцы Стэнли Холл (основатель педологии), Хьюго Мюпстерберг (основатель промышленной психологии); немецкий психиатр, один из основоположников современной психиатрии Эмиль Крепелин; единственный вер­ный ученик Вундта англичанин Эдвард Титченер (создатель школы структурной психологии); осно­ватель Вюрцбургской школы экспериментального исследования мышления Освальд Кюльпе и его со­трудник Карл Марбе; русские ученые - психиатр, невролог Владимир Михайлович Бехтерев, психи­атр Владимир Федорович Чиж, психолог Николай Николаевич Ланге (создатель одной из первых лабораторий экспериментальной психологии в Одес­се) и многие другие.

Вундт сформулировал свои идеи относительно применимости эксперимента в психологии в рабо­те «Очерки по теории восприятия» (1862), а в ра­боте «Лекции о душе человека и животных» (1863) обосновал свое убеждение о невозможности при­менения метода эксперимента к анализу продуктов человеческого духа - языку, мифам, верованиям. К середине 60-х гг. XIX в. у Вундта сложилось пред­ставление о предмете психологии как науки, о ее методах и ближайших задачах развития.

Предмет психологии. Подвергнув критике пред­ставления о том, что психология - это наука о душе или внутреннем опыте, Вундт определил психоло­гию как науку о непосредственном опыте созна­ния, где субъект и объект находятся в неразрывном единстве. Непосредственный опыт сознания состо­ит из двух рядов факторов - объективного содер­жания опыта, в котором отражен объективно суще­ствующий внешний мир, и субъективного опыта воспринимающего мир субъекта. В связи с этим пси­хология имеет дело с двумя видами психических элементов. Элементы объективного содержания -это ощущения (тепла, света, тона, твердости, вкуса, запаха и др.). Элементы субъективного ряда могут быть описаны с помощью элементарных эмоций, которые переживает субъект, воспринимающий мир (в диапазоне удовольствия-неудовольствия), и уровня активации субъекта (возбуждение-успокоение, напряжение-релаксация). По мнению Вунд­та, многообразие субъективного мира выше много­образия объективного мира.

Таким образом, элементарными составляющи­ми непосредственно текущего опыта субъекта яв­ляются три феномена - ощущения, чувства, ак­тивация. Задача психологии состоит в том, чтобы исчерпывающим образом описать составляющие не­посредственного опыта сознания субъекта. При этом Вундт полагал, что элементы сознания («ато­мы мозга») не статичны и их связи не механичес­кие, а сознание обладает функцией апперцепции, или «творческого синтеза» и интеграции по отно­шению к элементарным феноменам.

В более поздний период своей научной деятель­ности (80-е гг., известные как философская декада) Вундт пришел к пониманию того, что кроме непо­средственно текущего опыта сознания отдельного субъекта есть еще огромный пласт культурно-ис­торического опыта всего человечества, который не может игнорировать психология: это - язык, мифы, верования, т. с. то, что Вундт назвал «выс­шими продуктами человеческого духа». Данная ли­ния развития психологии представлена в 10-том­ном издании «Психология народов» (1900-1920). Методы психологии. Из такого понимания пред­мета психологии вытекает важное следствие: для измерения элементов непосредственного опыта со­знания необходимо к объективному ряду данных применить эксперимент, ко второму, субъективному ряду - метод интроспекции, поскольку эта

феноменология открыта только переживающему субъекту и никому другому.

К психическим явлениям, связанным с культур­но-историческим прошлым человечества, как по­лагал Вундт, применим только описательный ме­тод исследования.

Тематика лабораторных исследований в школе Вундта. В лаборатории Вундта с помощью экспе­римента изучались следующие характеристики ощущений (и восприятий): объем поля зрения и эффекты бинокулярного и монокулярного зрения, восприятие цвета, последовательные образы, зри­тельная адаптация и световой контраст. В 90-е гг. начались работы по исследованию других модаль­ностей - слуховых ощущений (Крюгер), кожных и осязательных ощущений (Блике, Фрей), обонятель­ных и вкусовых ощущений. Появилось деление па контактные и дистантные органы чувств, возникли гипотезы о филогенетически более древних (кон­тактных) и более «молодых» (дистантных) органах чувств. Кроме того, делались попытки изучения продолжительности элементарных психических актов - ощущений с помощью измерения времени реакции. В числе научных тем лаборатории Вундта была тема, связанная с исследованием не простого времени реакции на физические раздражители, а реакций на речевые сигналы, эксперименты, кото­рые проводили и другие исследователи (Ф: Галь-тон). Этот тин эксперимента получил название ассоциативного эксперимента. Вундт классифициро­вал разнообразные речевые ответы на следующие классы: а) словесные ассоциации, возникающие как результат установившихся в культуре связей (стол-стул, вода-река); б) внешние ассоциации, основанные на названии предметов, попадающих в поле зрения испытуемого в момент эксперимен­та; в) внутренние ассоциации, основанные на логи­ческих отношениях значений (родовидовых, видо-видовых и др.).

Если говорить о самой школе Вундта, то она пре­кратила свое существование, так как «он смог при­влечь многих, но удержал немногих» (Ярошев-ский М. Г., 1976, с. 309). Многие его ученики (за исключением Э. Титченера) отказались от идей учи­теля и встали во главе отдельных психологических школ и течений конца Х1Х-начала XX в. Психо­логия стала развиваться по законам малых групп: формировалась-группа (школа) с идейным лиде­ром, жесткими границами членства, оппозиционно настроенная по отношению к представителям дру­гих школ, со своими печатным органом и организа­ционной структурой (Ярошевский М. Г., 1976). Этот период развития психологии в отечественной ли­тературе получил название кризиса, но, загляды­вая вперед и анализируя развитие психологии в XX в., можно сказать, что этот кризис принял хро­нический характер. Если к рубежу XIX-XX вв. в психологии насчитывалось 5 наиболее крупных теоретических направлений (бихевиоризм, психоанализ, структурная психология, функциональная психология, гештальтпсихология), то к рубежу XX-XXI вв. Н. Смит (2003) описывает 16 психологи­ческих систем, включающих в себя школы как бо­лее мелкие единицы.

В конце прошлого века в развитии детской психологии соединились два направления, до этого времени развивавшиеся параллельно и независимо друг от друга. Это исследования детского развития, которые были связаны с естествознанием и медициной, а также этнографические исследования детства и языка, главным образом изучение детских игр и сказок. Особенно популярны были работы братьев Гримм, Тейлора, Боаса.|В это же время детская психология начала наконец осознаваться учеными в качестве самостоятельной области психологической науки, так как именно в этот период появились такие объективные предпосылки ее формирования, как:

требования педагогической практики;

разработка идеи развития в биологии;

появление экспериментальной психологии и разработка объективных Методов исследования.

Разберем подробнее каждую из них.

Требования педагогической практики. Требования разработки объективных основ педагогики звучали давно еще в начале века о необходимости учета психологических данных при формировании методов обучения дошкольников писал Фребель, а в нашей стране о важности связи между педагогикой и психологией говорил К.Д. Ушинский. В своей работе «Человек как предмет воспитания» (1867) он писал: «Если педагогика хочет воспитывать человека во всех отношениях, то она должна прежде узнать его тоже во всех отношениях», т.е. для того, чтобы правильно воспитывать, надо понять закономерности психического развития детей, прежде всего нравственного. Для этого надо исследовать влияние на детей таких созданных народом форм культуры, как язык, религия, право и искусство, которые Ушинский называл образующими психики человека. Говоря о психическом развитии, он исходил из теории Спенсера и исследовал ассоциации, лежащие в основе общественной деятельности детей. Поэтому, изучая формирование нравственного поведения детей, Ушинский отмечал значение полурефлексов, т.е. выученных рефлексов, привычек, которые становятся основой нравственной жизни и поведения человека и формируются в детстве.

Большую роль в развитии детской психологии сыграли и работы известного немецкого педагога и психолога Иоганна Фридриха Гербарта. В его теории соединились основные принципы ассоцианизма с традиционными подходами немецкой психологии – идеей апперцепции, активности души, роли бессознательного. Труды Гербарта «Психология, по-новому основанная на метафизике, опыте и математике» (1816) и «Учебник психологии» (1834) стали новым этапом не только в развитии ассоцианизма, но и педагогической науки. Говоря об ассоциации представлений, Гербарт пришел к выводу, что представления не являются пассивными элементами в душе человека, но обладают собственным зарядом, активностью, которая определяет их положение в сфере психического. Для Гербарта сохранение психологии как науки о душе было важным постулатом его концепции психического, так как душа в его понимании есть центр, в котором хранятся и перерабатываются знания и который является источником активности человеческой личности, а не просто соединяет в себе различные психические процессы. Развивая теорию Лейбница о структуре души,1Гербарт писал, что в душе можно выделить три слоя – апперцепцию, перцепцию и бессознательное. При этом под апперцепцией он понимал область ясного и отчетливого сознания, а под перцепцией – область смутного со-знания Таким образом, и для Гербарта область души была шире, чем.область сознания, и большое значение для него, как и для Лейбница, имело бессознательное.

Огромную роль в развитии детской психологии и проникновении в нее математических способов обработки полученных данных играла идея Гербарта о динамике представлений. Он исходил из предположения, что каждое представление обладает определенной силой, зарядом, и таким образом ввел в психологию еще один параметр – силу, добавляя его к уже существовавшему параметру – времени. Наличие двух параметров – силы и времени – давало возможность применить к исследованию психических процессов математический аппарат, который придавал объективность получаемым при исследовании данным. Не меньшее значение имело введение этого параметра и для исследования порогов ощущений, которое впоследствии было предпринято Г. Фехнером.

С точки зрения Гербарта, каждое представление стремится попасть в центральную область души – область сознания. Однако объем этой области, так же как и области апперцепции, не безграничен и поэтому попасть туда может только представление, обладающее достаточной интенсивностью, т.е. такой силой, которая может преодолеть порог, отделяющий сознание от бессознательного. Еще большей интенсивностью должно обладать представление для того, чтобы преодолеть порог апперцепции и попасть в центр внимания человека, в область отчетливого сознания. Естественно, что каждое сильное представление, попадая в сознание, вытесняет оттуда уже имеющееся там, но более слабое представление. Отсюда Гербарт сделал вывод о том, что между противоположными представлениями существуют отношения конфликта, вытеснения. Однако существуют, подчеркивал он, и сходные представления, которые могут соединяться или даже сливаться в одно. В том случае, если в области сознания человека уже находится сходное представление, новому знанию не надо обладать очень высокой интенсивностью, так как оно не вытесняет старое, а сливается с ним и таким образом попадает в сознание. Более того, если в области смутного сознания или бессознательного расположены некие представления, к которым добавляются даже и не очень сильные, но сходные новые представления, сливаясь, они могут получить достаточную интенсивность для перехода из бессознательной части души в сознание.

Эта концепция Гербарта, которую он назвал теорией статики и динамики представлений, сыграла большую роль и в теории обучения Гербарт выдвинул идею о четырех принципах обучения, которые должны учитываться при разработке новых методов и обучающих программ. Он говорил о необходимости ясности ассоциаций, еистемы и метода. С его точки зрения, методика обучения должна строиться так, чтобы новое знание сразу же попало в центр внимания человека, для чего оно или должно быть достаточно привлекательным, или соединяться с другими, имеющимися уже у ребенка знаниями. В любом случае знание сохранится в душе только в том случае, если оно входит в систему с другими, уже имеющимися там знаниями. При этом механизмом такого соединения понятий служат классические законы ассоциаций.

Теория Гербарта, в которой появились новые и актуальные для психологии идеи о динамике представлений, их связях и конфликтах, их расположении в душе человека, была одной из самых распространенных и значимых психологических и педагогических теорий в прошлом веке.

Таким образом, по-настоящему задача связи между педагогикой и психологией встала перед учеными лишь с середины прошлого века в связи с развитием всеобщего обучения. До тех пор, пока образование было преимущественно домашним, нетрудно было сформировать индивидуальный подход к каждому ребенку, понять его особенности, интересы, сделать обучение для него легким и занимательным. Индивидуально подбирался не только круг изучаемых проблем, но и темп обучения в зависимости от скорости обучаемости данного ребенка.

Однако при наличии большого числа детей в классах (типичное явление для массовых школ того времени) такой индивидуальный подбор адекватных методик бы i неосуществим. Поэтому было необходимо исследовать общие для всех детей механизмы и этапы психического развития, чтобы дать объективные рекомендации, когда, в каком возрасте и в какой последовательности можно обучать любых детей, а также какие приемы наиболее адекватны для детей определенного возраста.

Этими требованиями определялся и круг проблем, которые решали ученые того времени, так как это были главным образом исследования движущих сил и этапов познавательного развития, в то время как развитие общения или личностных особенностей детей почти не исследовалось.

Такая тесная связь детской психологии с практикой вызывала справедливую озабоченность некоторых ученых; они опасались, что утилитаризм, растворение в практике не дадут возможности сформироваться теоретическим основам этой науки и ограничат ее интересы ближайшими задачами школы и воспитания.

Именно от такого понимания детской психологии и предостерегал, известный американский психолог Уильям Джеймс в своей книге «Беседы с учителями о психологии» (1899). Он считал, что психология не должна объяснять учителям, как учить детей, давать им конкретные советы, но психологические знания должны обратить внимание педагогов на необходимость исследования внутренней жизни учеников; педагоги должны понять духовную жизнь ученика «как некоторое активное единство, каким он сам ее чувствует, и сочувственно воспроизвести ее в воображении». О таком же понимании детской психологии говорил и другой известный психолог, Гуго Мюнстенберг, который подчеркивал, что, в отличие от психотехники (основателем которой он являлся), педагогика должна ориентироваться на психологические знания преимущественно при исследовании отклонений от нормы, например при исследовании причин утомляемости учеников, дефектов чувств, но не следует требовать от психологии конкретных указаний, как учить детей.

Эти идеи психологов начала века не потеряли своей актуальности и в настоящее время, особенно в связи с развитием практической психологической службы, так как нередко педагоги понимают детскую психологию именно как практическую. Однако, признавая большое значение последней, невозможно настолько сузить границы детской психологии, так как, исключив из нее теоретические исследования, мы тем самым закроем пути и дальнейшего развития прикладной, практической психологической службы.

Разработка идеи развития в биологии. Теория эволюции Дарвина оказала огромное влияние на психологическую науку. Открытие этой теории фактически означало расширение предмета психологии, включение в него новых проблем, направленных на исследование вопросов взаимосвязи морфологии и функции, поведения и сознания и т.д. Однако самое большое значение имел тот факт, что с теорией эволюции в психологии появляются два новых постулата – об адаптации как главной детерминанте, определяющей психическое развитие, и о генезисе психики, т.е. о том, что все психические процессы не появляются в готовом виде, но проходят определенные, закономерные этапы в своем развитии. Фактически это два основных постулата детской психологии.

Мысль о том, что можно выделить генетические этапы в развитии психики, привела к появлению нового метода исследования – генетического, т.е. метода, который исследует закономерности общей психологии, изучая постепенное формирование определенной функции. Естественно, о таком подходе к исследованию говорилось задолго до Дарвина, но сознание универсальности этого метода и возможности исследовать закономерности процесса развития, общие для всех сфер психической жизни, связаны с теорией эволюции. Именно эти положения привели к осознанию того, что генетический метод может стать основой особой области психологической науки, предметом которой как раз и является исследование генезиса психики, т.е. к появлению генетической, или возрастной, психологии.

Эволюционный подход в психологической науке отразился прежде всего в концепциях А. Бэна и Г. Спенсера, которые утверждали, что психика – закономерный этап эволюции и ее функция заключается в обеспечении адекватного приспособления к окружающей среде.

Английский философ и психолог Александр Бэн был одним из крупнейших представителей ассоциативной психологии. В своих работах «Ощущения и интеллект» (1855), «Эмоции и воля» (1859) он доказал, что ассоциативная психология должна рассматривать не только те ассоциации, которые существуют в сознании индивида, но и те, которые лежат в основе его поведения. Труды Бэна отличаются совершенно необычным для книг по психологии той эпохи богатством физиологического материала, стремлением возможно теснее связать психические процессы с телесной организацией. Большое внимание Бэн уделял уровням психической деятельности, непосредственная связь которых с телесным устройством очевидна, а зависимость от сознания минимальна, – рефлексам, инстинктам, навыкам. При этом рефлексу он противопоставил спонтанное действие, ставшее одной из главных категорий его психологии.

Категория эта сложилась под влиянием механистического взгляда на детерминизм: спонтанными считались акты, для возникновения которых прямых физических причин недостаточно. Принципом спонтанной деятельности Бэн объяснял возникновение навыка. Исходным для него служат беспорядочно повторяющиеся случайные движения, из которых отбираются и закрепляются путем повторения те, что привели к успеху.

Большое внимание Бэн обращал и на факторы, которые определяют переход от инстинктивного поведения к поведению волевому, руководимому человеческим разумом. Проводя аналогию между положениями эволюционной теории Дарвина и психологическими понятиями, Бэн доказывал, что как природа, пробуя и ошибаясь, отбирает наиболее продуктивные виды, так и человек осуществляет переход от неосознанного, спонтанного поведения к разумному и волевому не сразу, но постепенно, пробуя, ошибаясь и отбирая в процессе этих проб и ошибок наиболее продуктивные и целесообразные формы реакции на определенные события и предметы окружающего мира.

Мы встречаемся здесь со знаменитой моделью «проб и ошибок», которая в дальнейшем была положена американской психологией в основу объективного исследования поведения. Сочетание спонтанности (источник поведения – внутри организма) с механицизмом (отбор полезного идет путем слепого поиска) – вот наиболее характерные черты этой модели, перешедшей впоследствии от Бэна к Торндайку.

Идеи Бэна о необходимости связать психологию с теорией эволюции Дарвина получили дальнейшее развитие в работах Герберта Спенсера. Английский философ и психолог Г. Спенсер был одним из основателей философии позитивизма, в русле которого, по его мнению, должна развиваться и психология. Его стремление сделать психологию объективной наукой совпало и с общими тенденциями в ее развитии. Основой такой позитивной психологии Спенсер сделал теорию эволюции. Таким образом, в его теории переплелись влияния позитивизма, эволюционного подхода и ассоцианизма, который он и переработал, исходя из Своих стремлений к построению новой психологии.

Спенсер отмечал, что психология изучает соотношение внешних форм с внутренними, ассоциации между ними. Таким обра-Ьом, он расширил предмет психологии, включив в него не только ассоциации между внутренними факторами, т.е. ассоциации в поле сознания, но и изучение связи сознания с внешним миром. Спенсер писал о том, что существует объективная психология, изучающая строение мозга, и субъективная психология, изучающая состояния души. Исследуя различные состояния души, он пришел к выводу, что существуют параллельные этапы в развитии внутренних и внешних (поведенческих) психических актов. Так, и внутреннее и внешнее становилось предметом исследования психологии, что давало возможность выработать объективные методы исследования, невозможные при сведении психики только к внутренним состояниям души.

Исследуя роль психики в эволюции человека, в своей обобщающей книге по психологии «Основы психологии» (1870-1872) Спенсер утверждал, что психика является механизмом адаптации к среде, т.е. она возникает закономерно на определенном этапе эволюции в тот момент, когда условия жизни живых существ усложняются настолько, что приспособиться к ним без адекватного их отражения невозможно. Большое значение имел тот факт, что Спенсер выделил этапы развития психики исходя из того, что психика человека есть высшая ступень психического развития, которая появилась не сразу, но постепенно, в процессе усложнения условий жизни и деятельности живых существ. Исходная форма психической жизни – ощущение – развилась из раздражимости, которая представляет собой, по его мнению, основное свойство допсихической жизни. Затем из простейших ощущений появились многообразные формы психики. Все они служат своеобразными инструментами выживания организма, частными формами адаптации к среде.

Однако обозначим тот первый этап становления психологического знания, когда оно стало претендовать на статус научного. Отметим при этом, что именно ориентация на позитивизм стала основанием претензии психологии на то, чтобы стать опытной и позитивной наукой. Не приводя историко-психологического обзора, укажем только наиболее значимые этапы. Итак, отнюдь не житейская психология стала основанием развития научной, а рефлексия – философская и методологическая – возможных путей построения таковой в общем контексте развития знания.

Термин "психология" (буквально "учение о душе") был введен немецкими схоластами Р. Гоклениусом и О. Кассманом в конце XVI в., хотя чаще его автором называют X. Вольфа. В истории психологии первой работой, систематизировавшей взгляды античности на психику, считается трактат "О душе" Аристотеля. Но первая парадигма научного психологического знания, послужившая ядром большого числа теоретических и эмпирических исследований в этой области, окончательно сложилась лишь к XIX в. Именно в этот период ее пытались строить по канонам классической науки, взяв за образец наиболее развитую науку того времени – механику.

Название подхода, претендующего на право называться первой научной парадигмой в психологи, – "психология сознания" или "психология явлений сознания". У колыбели этого подхода стояли философы Ф. Бэкон (1561 – 1650), Р. Декарт (1596–1650), Т. Гоббс (1588–1679), Б. Спиноза (1632–1677), Дж. Локк (1632–1704). В их работах, т.е. в начале пути выделения психологии в самостоятельную область знания, наблюдалась двойственность в трактовке природы абстрактного знания и соответствующих категорий мышления. Одни авторы (Т. Гоббс, Дж. Локк и др.) полагали, что абстрактное знание выводится из чувственного опыта за счет его переработки (обобщения). Это направление получило название "эмпиризма", а выросшая из него эмпирическая психология часто характеризуется как "созерцательно-сенсулистическая". Созерцательность указывает на определенную пассивность субъекта, а сенсуа- листичность говорит об опоре на чувственный опыт. Другие авторы (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц, И. Кант) указывали на невыводимость абстрактного знания из опыта, что неизбежно приводило к признанию априорности категорий разума или их трансцендентного происхождения. Это линия рационализма в философии и затем в психологии.

Наряду с механикой одним из истоков становления первых этапов собственно психологического знания в XIX в. стало сближение логики и психологии. Особое место в этом сближении сыграла "Логика" англичанина Джона Стюарта Милля (1806–1873), или Милля младшего, философа-позитивиста и экономиста, который с позиции идеалистического эмпиризма (или "психологизма" в духе Юма) критиковал априоризм в теории познания. В отличие от "ментальной механики" Джозефа Милля (отца), Милль-младший считал, что не только законы механики, но и законы химии могут рассматриваться как основание построения психологических законов. Логику он стал рассматривать как ветвь психологии, изучающую технику мышления и в логической индукции видел метод раскрытия причинно-следственных связей. Кроме того, он использовал пропавшее в ассоцианизме – первой научной школе в психологии – представление о Я как субъекте познания, что само по себе уже демонстрировало недостаточность принципа ассоциации в понимании законов души.

Если в философии подчеркивается преувеличение Дж. С. Миллем роли индукции, то в психологии видят иные его влияния. Так, В. Вундтом (1832–1920) была воспринята его идея о том, что сознание имеет имманентные законы, которые можно изучать на основе наблюдения и эксперимента. В изменении трактовки ассоциации он оказал существенное влияние на возникновение концепции бессознательных умозаключений Г. Гельмгольца; следующий шаг уже вел к И. М. Сеченову [Ярошевский М. Г., Анцыферова Л. И., 1974]. Однако вернемся к истокам возникновения психологического знания в рамках философии на классическом этапе развития науки.

Понятие опытная наука впервые прозвучало в XIII в. в работах английского мыслителя доктора Роджера Бэкона. Он же ввел двоякое представление о самом опыте. Один вид опыта – это приобретаемый с помощью "внешних чувств". В частности, он писал о том, что "земные вещи" мы узнаем с помощью зрения, а, например, небесные тела наблюдаем с помощью специально изготовленных для этого инструментов; от других людей, сведущих по опыту, мы узнаем о тех местах, где нас не было. Но есть и другой опыт – духовный; в этом опыте ум идет по пути познания, обретая "внутреннее озарение", не ограничиваемое ощущениями. Духовные предметы познаются и через их "телесные следствия", и рационально – умом.

Таким образом, уже в докартезианскую эпоху прозвучало представление о связи эмпирического (опытного) познания и рационального.

Следующий великий англичанин с той же фамилией – Фрэнсис Бэкон (1561–1626) развил учение об опыте, введя представление о его опосредствовании орудиями: как орудия направляют движение руки, "так умственные орудия дают разуму указания или предостерегают его". Но "идолы" ума и мешают познанию (психологам хорошо известна его концепция четырех типов заблуждений), и ум должен от них освобождаться. Занимаясь наукой, человек является, по Бэкону, обычно или эмпириком, или догматиком. При этом рационализм неправомерно отождествлялся с догматизмом в мышлении. Эмпирики только собирают данные (и довольствуются собранным), в то время как рационалисты подобно пауку воспроизводят нечто из себя самих. Третьим путем был бы путь пчелы, собирающий нектар, но перерабатывающей его. Дело философии – не исследование начал вещей или абстракция от природы, а осмысление извлекаемого с помощью опыта материала посредством категорий – "средних аксиом". В каждой науке такие аксиомы будут своими.

Таким образом, в концепции Бэкона речь шла не о психологическом знании как таковом, а о необходимости соединения опытного и рационального в познании, противопоставляемом схоластике. Через 35 лет после рождения Ф. Бэкона в мир пришел другой мыслитель – француз Репе Декарт, также не связавший себя служением в университетах, но давший классическую парадигму в разведении движений тела и души – ставшую академической формулировкой психофизической проблемы . Он завершил отождествление категорий души и сознания. Но пока, в работах Бэкона, психология – в рамках философии – перестает быть наукой о душе. Бэкон вводит индуктивную логику в законы познания. Он предполагает также возможность эмпирического изучения психических процессов и явлений, причем в эмпирической установке на то, "как они есть". Критерий отделения таковых от организмических дал позже – в первой половине XVII в. – Декарт (Картезий).

Картезианство, с одной стороны, последовательно "рационализировало" представление о человеке (в его телесной сущности) в учении о рефлексе, отказавшись от идеи ума (или души) как обеспечивающего движение тела.

С другой – Декартом, сделавшим эмпирическую данность мышления конечным критерием психического, было осуществлено отождествление души и сознания. В качестве мышления у него выступила вся совокупность непосредственно воспринимаемого, т.е. это и ощущения, и чувства, и мысли – все, что осознается. Он продолжил эмпирическую линию в изучении сознания. Таким образом, в рамках философского знания различным образом представленные рационализм и эмпиризм не были изначально разведены по разным "этажам" познания. У Декарта – при решении им психофизической проблемы – появился даже специальный орган их взаимодействия (шишковидная железа). Мышление свойственно именно душе (духовной субстанции). А страсти, имеющие как телесную, так и душевную стороны, побеждаются интеллектуально (в соответствии с гипотезой взаимодействия души и тела).

Гораздо продуктивнее рассмотреть подробно вторую часть вопроса, а именно период непосредственного выделения социальной психологии в самостоятельную дисциплину. Для этого нужно сконцентрировать внимание на трех моментах: на «запросах» по решению социально-психологических проблем, которые возникают в различных смежных науках, на процессах подготовки к вычленению социально-психологической проблематики внутри двух основных «родительских» дисциплин: психологии и социологии, наконец, на характеристике первых форм самостоятельного социально-психологического знания.

Период, о котором идет речь, относится к середине XIX в. к этому времени можно было наблюдать значительный прогресс в развитии целого ряда наук, в том числе имеющих непосредственное отношение к различным процессам общественной жизни. Большое развитие получило языкознание. Его необходимость была продиктована теми процессами, которые происходили в это время в Европе: это было время бурного развития капитализма, умножения экономических связей между странами, что вызвало к жизни активную миграцию населения. Остро встала проблема языкового общения и взаимовлияния народов и соответственно проблема связи языка с различными компонентами психологии народов. Языкознание не было в состоянии своими средствами решить эти проблемы. Точно так же к этому времени были накоплены значительные факты в области антропологии, этнографии и археологии, которые для интерпретации накопленных фактов нуждались в услугах социальной психологии. Английский антрополог Э. Тейлор завершает свои работы о первобытной культуре, американский этнограф и археолог Л. Морган исследует быт индейцев, французский социолог и этнограф Леви-Брюль изучает особенности мышления первобытного человека. Во всех этих исследованиях требовалось принимать в расчет психологические характеристики определенных этнических групп, связь продуктов культуры с традициями и ритуалами и т.д. Успехи, а вместе с тем и затруднения характеризуют и состояние криминологии: развитие капиталистических общественных отношений породило новые формы противоправного поведения, и объяснение причин, его детерминирующих, приходилось искать не только в сфере социальных отношений, но и с учетом психологических характеристик поведения.

Такая картина позволила американскому социальному психологу Т. Шибутани сделать вывод о том, что социальная психология стала независимой отчасти потому, что специалисты различных областей знания не в состоянии были решить некоторые свои проблемы (Шибутани, 1961). Несмотря на шуточный характер этого утверждения, в нем в общем точно подмечена потребность выделения какого-то нового класса проблем, которые не подведомственны никакой из ранее существовавших дисциплин. Еще более определенно эта потребность проявила себя в развитии тех двух наук, которые считаются непосредственными «родителями» социальной психологии: психологии и социологии.

Психология в середине XIX в. в интересующем нас плане характеризовалась тем, что она по преимуществу развивалась как психология индивида. Лишь в отдельных ее частях, прежде всего в патопсихологии, пробивались на свет ростки будущих концепций о специфических формах взаимодействия людей, их взаимовлияния и т.д. Особый толчок в этом отношении дало развитие психиатрической практики, в частности использование гипноза как специфической формы внушения. Был вскрыт факт зависимости психической регуляции поведения индивида от управляющих воздействий со стороны другого, т.е. исследование вплотную подошло к проблеме, относящейся к компетенции социальной психологии. В основном же русле того, что сегодня называется общей психологией, господствовали идеи ассоцианизма, недостаточность которого постепенно начинает становиться очевидной, что и порождает попытки его преодоления. Яркой фигурой в этом течении является немецкий психолог Г. Гербарт. Стремясь перейти от описательной психологии к объяснительной (что было продиктовано нуждами педагогической практики), Гербарт считает исходным феноменом психологии представление («первичное единство души»), с точки зрении которого можно построить объяснительные модели. Это было попыткой осознать новые формы детерминации психических явлений, но попытка оказалась непродуктивной. Поэтому программа перестройки психологии, включающая в себя поиск новых подходов к объяснению человеческого поведения, еще только складывалась, в целом же тяга к социально-психологическим проблемам в психологии оставалась пока не слишком значительной, по крайней мере в русле основных теоретических концепций.

Первоначально прообраз будущей социальной психологии зарождается на боковых путях развития психологии, а не на магистральной линии развития (Ярошевский, 1976).

По-иному складывался интерес к социально-психологическому знанию в области социологии. Социология сама выделилась в самостоятельную науку лишь в середине XIX в. (ее родоначальником считается французский философ-позитивист Огюст Конт). Почти с самого начала своего существования социология стала строить попытки объяснения ряда социальных фактов посредством законов, почерпнутых из других областей знания (Очерки по истории теоретической социологии XIX - нач. XX вв., 1994). Исторически первой формой такого редукционизма для социологии оказался биологический редукционизм, особенно ярко проявившийся в органической школе (Г. Спенсер и др.).

Однако просчеты биологической редукции заставили обратиться к законам психологии как объяснительной модели для социальных процессов. Корни социальных явлений начали отыскивать в психологии, и внешне эта позиция казалась более выигрышной: создавалась видимость, что в отличие от биологического редукционизма здесь действительно учитывается специфика общественной жизни. Факт присутствия психологической стороны в каждом общественном явлении отождествлялся с фактом детерминации психологической стороной общественного явления. Сначала это была редукция к индивидуальной психике, примером чего может служить концепция французского социолога Г. Тарда. С его точки зрения, элементарный социальный факт заключен не в пределах одного мозга, что есть предмет интрацеребральной психологии, а в соприкосновении нескольких умов, что должно изучаться интерментальной психологией. Общая модель социального рисовалась как взаимоотношение двух индивидов, из которых один подражает другому.

Когда объяснительные модели такого рода отчетливо продемонстрировали свою несостоятельность, социологи предложили более сложные формы психологического редукционизма. Законы социального стали теперь сводить к законам коллективной психики. Окончательно оформляется особое направление в системе социологического знания – психологическое направление в социологии. Родоначальником его в США является Л. Уорд, но, пожалуй, особенно ярко идеи этого направления были сформулированы в трудах Ф. Гиддингса. С его точки зрения, первичный социальный факт составляет не сознание индивида, не «народный дух», но так называемое «сознание рода». Отсюда социальный факт есть не что иное как социальный разум. Его исследованием должна заниматься «психология общества», или, что то же самое, социология. Здесь идея «сведения» доведена до ее логического конца.

Психологическое направление в социологии оказалось весьма жизнеспособным, по-видимому, потому, что в принципе психологизация общественных отношений легко и органично согласуется с любыми попытками более углубленного истолкования общественной жизни (Смелзер, 1994. С. 18). Психологизм прочно обосновался в социологии, что в дальнейшем в значительной степени запутало вопрос о специфике социально-психологического знания: чрезвычайно легко оказалось смешать психологическое направление в социологии и социальную психологию. Поэтому наряду с интересными находками, касающимися отдельных характеристик психологической стороны социальных явлений, психологическое направление в социологии принесло много вреда становлению социальной психологии как науки. Однако на поверхности явлений дело выглядело таким образом, что внутри социологии был зафиксирован большой интерес к развитию социально-психологического знания. Таким образом, в развитии двух наук психологии и социологии – обозначилось как бы встречное движение, которое должно было закончиться формулированием проблем, ставших предметом новой науки.

Методологические предпосылки для оформления психологии как науки подготовили главным образом те, связанные с эмпирической философией, течения, которые провозгласили в отношении познания психологических, как и всех других, явлений необходимость поворота от умозрения к опытному знанию, осуществленного в естествознании в отношении познания физических явлений. В этом отношении особую роль сыграло материалистическое крыло эмпирического направления в психологии, которое связывало психические процессы с физиологическими.

Первым вариантом психологии как самостоятельной науки явилась физиологическая психология В. Вундта (1832-1920). Свои исследования он начал в области восприятия. В вышедших в 1863 г. «Лекциях о душе человека и животных» Вундт вместе с тестом в качестве источника психического исследования именует анализ товаров людского духа. Так, к началу 60-х гг. складывается программка психологии, объединяющая два способа - экспериментальный и культурно-исторический. Вышедшие в 1874 г. «Основания физиологической психологии» Вундта явились началом психологии как самостоятельной науки. Ее объектом объявляются те процессы, которые доступны сразу и наружному, и внутреннему наблюдению и имеют как физиологическую, так и психическую сторону и поэтому не могут быть объяснены ни только физиологией, ни только психологией: это чувства и простые чувствования. Сразу с Вундтом в Рф с программкой построения психологии выступил И. М. Сеченов. Результатом работ Сеченова явилось новое представление о психике и задачках психологии как науки. Сеченова можно по праву считать основателем российскей научной психологии.

Важное место в истории отечественной психологии принадлежит Г. И. Челпанову. Его главная заслуга состоит в создании в России психологического института. Экспериментальное направление в психологии с использованием объективных методов исследования развивал В. М. Бехтерев. Усилия И. П. Павлова были направлены на изучение условно-рефлекторных связей в деятельности организма. Его работы значительно повлияли на понимание физиологических основ психической деятельности.

Историю становления психологии как науки можно рассматривать как череду различных кризисов. Первые ассоцианистические программы построения психологии по образцу естественных наук (физики, химии) быстро обнаружили свою ограниченность. Теологические и мистические концепции психики по ряду причин были выведены за рамки научного знания. В результате первого открытого кризиса возникли новые направления (бихевиоризм, психоанализ, гештальтпсихология, французская социологическая школа, понимающая психология). Каждое из них выступило против основных положений традиционной психологии, основы которой были заложены еще в XVII веке Декартом и Локком. Но общий недостаток данных направлений состоял в том, что выступали они по преимуществу только против одного из ее аспектов: психоанализ критиковал отождествление психики с сознанием, бихевиоризм не принимал субъективность предмета классической психологии и метода интроспекции и объявлял предметом психологии доступное объективному наблюдению поведение, французская социологическая школа выступала против индивидуализма ассоцианистической психологии, гештальт-психология опровергала сенсуализм и атомизм прежней психологии. В результате каждая из школ в качестве своей исследовательской программы разрабатывала лишь один из блоков категориального аппарата психологии, следствием чего стала разобщенность психологических школ в XX веке.

В настоящее время психология находится на переломном этапе своего развития. Определение ее состояния как затянувшегося кризиса обусловлено исчерпанием первичных, эмпирических программ ее построения. Условием дальнейшего развития психологии оказывается анализ природы и статуса психологического знания в рамках философии и методологии познания.